• Главная
»
• Психокульты
»
• Общее о психокультах
»
• Психиатрический аспект «Лайфспринга» или старинные как мир рецепты «новой жизни»

Психиатрический аспект «Лайфспринга» или старинные как мир рецепты «новой жизни» - 28.05.08

Психиатрический аспект «Лайфспринга», 
или 
Старинные как мир рецепты «новой жизни»

Е. Н. Исполатова

«Лайфспринг»

Первые «секретные материалы» по психологическим тренингам под названием «Лайфспринг» мелькнули в профессиональных кругах еще в середине 80-х годов прошедшего столетия.

Именно тогда, — с мощной политической волной отечественной перестройки и всемирного «ветра перемен», на оптимистическом пике рождаемости, всеобщего «весеннего» настроения обновления, публичных покаяний и решительного размежевания с «темным» прошлым, — на растерянное российское сознание обрушились гигантская лавина истинных и ложных, явных и тайных «учений». Процветала книжная индустрия «самой читающей страны в мире»: разом печатались все книги, что были накоплены за долгие годы «железного занавеса» на полках издательств, в корзинах идеологической цензуры и в письменных столах писателей.

В научном мире тогда воцарилась не меньшая растерянность, особенно в тех областях знаний, что существенно пострадали по причине их прямой или косвенной сопряженности с идеологией. Бесследно исчезали в прошлом целые науки, переписывалась история, пересматривалась философия, разом переоценивалась мировая культура, срочным порядком интегрировались в мировое научное пространство отечественная психология и психиатрия, шаг за шагом возрождалась русская психоаналитическая мысль. Одна за другой пробивались на свет запретные дотоле книги по психологии и психотерапии, чередуя в хаотичном порядке заметно поседевшую за годы мудрость классиков и бойкую самоуверенность зеленых новичков, а рядом с шумом несся мутный весенний поток разнообразных тренингов — собственных и заморских, знакомящих и обучающих, — тренирующих без исключения всех и вся, равно как и лечащих всех страждущих разом, в том числе, «по телевизору». И вот, на рубеже 90-х, полное смутных сновидных тайн понятие «психотерапевт», в демонически-властном лице главного героя отечественной «телепсихотерапии», наконец, получило постоянную прописку в голове каждого жителя страны.

В сфере практической психологии дела обстояли еще драматичнее, чем в обвиненной в «пособничестве власти» психиатрии и усеченной психотерапии, ведь, по ироничному мнению одного из ведущих российских психологов, в доперестроечные времена общее количество дипломированных профессионалов в стране можно было соотнести лишь с числом космонавтов. Именно поэтому, в далеких узкому научному миру кругах присутствовало стойкое ложное ощущение, что собственной психологической науки в стране «вовсе не было», и в тот момент времени практически любой семинар или заявленный психологический тренинг «хорошо продавался» уже только по одной причине его необычного «заморского» названия или подчеркнуто чужеземного происхождения.

Первыми, в активном порядке «экстренной гуманитарной помощи», пробили «железный занавес» весьма многочисленные американские тренеры, вперемежку с американскими же весьма многочисленными проповедниками. Шумный как хлопушка, этот период высадки «американского десанта» затем вошел в новейшую историю российской психотерапии под неофициальным ироничным названием эпохи «бум-бум-психотерапии», ибо все семинары и психологические тренинги, за редким исключением, были краткосрочными, зато они необычайно щедро обещали и харизматично-ярко демонстрировали удивленному с непривычки профессионалу, как и абсолютно далекому от психологии обывателю, магически-быстрое и радикальное освобождение от вороха наболевших проблем и чудесное исчезновение всех многолетних симптомов разом.

Уже много позже, на основе терпеливо накопленного с годами личного и профессионального опыта, специалисты были вынуждены признать, что радужные надежды на одномоментное «исцеление», как и краткосрочные эмоционально-яркие «эффекты психотерапии», чаще лопаются как мыльные пузыри по прошествии короткого промежутка времени, лишь только спадает порожденная тренингом эйфория, и обновленный участник «возвращается на круги своя». В профессиональных кулуарах стали возникать объединяющие разговоры о том, что «японские машины плохо ездят по русским дорогам», чуть позже завязались глубокомысленные научные дискуссии в духе «славянофилов» и «западников» — о самобытном «русском патернализме» и неистребимой «русской вере в чудо». Затем, наконец, многие «вспомнили» отечественную психологическую науку и психотерапевтическую практику, и стали робко говорить, что погорячились, «с водой выплеснув ребенка». А еще чуть позже, когда страна и мир столкнулись с грозными проблемами новой реальности в лице разгулявшегося криминала, повсеместных войн и скрыто ползущего террора, — все чужеземные «добрые сказочники» окончательно покинули обобранное и вытоптанное ими «Поле Чудес», оставив российское профессиональное сообщество один на один с детскими суицидами, с подростковой наркоманией, с массовыми экзистенциальными кризисами потерявшихся в новом мире взрослых, с резко помолодевшими «запоями», с затяжными депрессиями и посттравматическими стрессовыми синдромами их новых пациентов. Уже в конце тревожных 90-х тихо пришла вторая волна «гуманитарной помощи из-за границы», в лице педантичных европейских профессоров, осторожных в обещаниях, ориентированных на «штучное» обучение профессионалов и долгосрочное сотрудничество.

Еще одной яркой весенней «модой» далекого сезона перестройки были изнурительные многочасовые «психологические марафоны», неизменно ориентированные на стремительный «личностный рост» путем разового интенсивного воздействия. Об этом восторженно говорили, об этом взахлеб писали СМК, и каждый уважающий себя образованный человек ощущал острую необходимость лично побывать на таком мероприятии и поделиться своими впечатлениями с друзьями, — а харизматичные лидеры популярных «арен общения» стремительно богатели и один за другим бесследно растворялись в густом тумане далекой эмиграции.

В целом, многочасовые или многодневные психологические «марафоны» возникли за рубежом в русле групповой психотерапии и продолжают успешно развиваться как особая форма интенсивной тренинговой работы. Для них характерно «полное погружение в ситуацию тренинга» — этот эффект лучше всего достигается за счет организации изоляции или совместного выезда группы участников. Могут также использоваться полный запрет или резкое ограничение контактов с обычным окружением, например, на весь период тренинга участникам запрещаются телефонные звонки или же им предписывается обсуждать все происходящее со специально выделенным для того участником группы (в американских тренингах этого «родного и близкого» на период тренинга человека обычно обозначают специальным термином «Buddy», что в русском языке имеет лишь близкий по смыслу аналог в понятии «кореш»).

Также в «марафонах» активно используется и потенцируется естественное физическое и психическое утомление участников, вплоть до «срывов», — путем жестких провокаций, реальной перегрузки, частичного или полного лишения индивидуального отдыха и ночного сна. Сами тренеры обычно защищают себя от перегрузки, работая в команде, обеспечивая непрерывную высокую интенсивность группового процесса путем временной передачи руководства другому ведущему.

В руках опытного профессионала этот вид воздействия преследует благую цель насильственного «прорыва» индивидуальных психологических защит, сдерживающих терапевтический процесс расшатывания и трансформации личностной структуры. Но, именно по этой причине, в неопытных или же в недобросовестных руках «манипуляторов» такого рода психологический тренинг может быть крайне опасным. И он, в любом случае, является крайне опасным для людей с низкой стрессоустойчивостью, с различного рода эмоциональной нестабильностью, для детей и подростков, а также для лиц, страдающих соматическими или психическими расстройствами, в том числе, протекающими в скрытой, «латентной» форме. В этих случаях личностные психологические защиты направлены на сохранение стабильности психики в условиях реальной или потенциальной болезни. На практике же это означает, что одного желания конкретного человека «поучаствовать в тренинге» недостаточно, — обязательной задачей профессионального тренера группы является оценка потенциальных рисков, адекватный предполагаемым нагрузкам «отбор» и «отсев» участников тренинга.

Целенаправленная сенсорная перегрузка, неожиданность, чрезмерность или монотонность раздражения, физическое или эмоциональное переутомление субъекта с последующей естественной сонливостью, — все это также издавна используется в психотерапии и за ее пределами в качестве эффективных приемов гипнотического воздействия и внушения. В группе дополнительно срабатывает мощный гипнотический эффект «взаимной индукции», когда яркое эмоциональное состояние одного участника чрезвычайно легко «заражает» других и быстро распространяется на всех членов группы. Гибкое использование тренером различных приемов воздействия, целенаправленное потенцирование утомления, своевременная организация общего «отдыха» в сочетании с осуществляемым внушением, — все это позволяет многократно усилить требуемый суггестивный эффект.

Описанные и научно обоснованные психологические эффекты «марафонов» сразу нашли здоровое применение не только в области психотерапии и практической психологии, но и в сфере образования, например, в группах краткосрочного интенсивного обучения иностранному языку, где быстрое снятие личностных барьеров и многократное усиление эффектов внушения позволило резко облегчить и ускорить процесс усвоения языка. «Интенсивы», как групповая форма обучения иностранному языку, стали весьма популярным и модным социальным явлением примерно в тот же период времени, что и «перестроечные» психологические марафоны. Но чуть позже простая и эффективная технология истощающих психику «ночных марафонов» стала активно эксплуатироваться еще и отечественным телевидением, уже в целях проведения различных «интерактивных» акций — по одномоментному «сбору средств» для благотворительности или по «демонстрации поддержки» спортсменам, артистам и политическим деятелям.

В настоящее время известен и доказан научно факт негативного влияния на психику населения данного вида телепередач, вошедший в историю отечественного телевидения, как и в историю отечественной психиатрии, под названием «Теракт в Прямом Эфире», когда практически все население страны, от мала до велика, было в течение нескольких су-ток буквально приковано к экрану телевизора и в режиме реального времени активно сопереживало жертвам террора «на Дубровке». Отечественные психиатры и психотерапевты тогда столкнулись с качественно новой патологией и даже описали дотоле неизвестный науке вид посттравматического стрессового расстройства, так называемые, «вторичные жертвы», когда все характерные симптомы этого психического расстройства развились у ряда телезрителей, территориально удаленных от места действия, но эмоционально вовлеченных в травмирующие их переживания наряду с непосредственными участниками событий. Клинические последствия полученной психической травмы, как и потребовавшееся затем лечение, были в значительной степени схожими у «первичных» и «вторичных» жертв террора. Именно тогда, с активной подачи специалистов в области психического здоровья, были приняты экстренные меры юридического и административного характера по предупреждению и ограничению возможного негативного воздействия СМК на психику населения.

«Лайфспринг» 80-х. В середине 80-х ряд коммерческих «психологических марафонов» прошел в Москве под рекламными лозунгами «американских тренингов личностного роста». Попадание было «в десятку»: уже витающее в российском воздухе жесткое «перемен, мы ждем перемен», общий светский интерес к науке психологии, «модный» марафон с непонятным русскому уху, но многозначным для просвещенных, «весенним» и «жизнеутверждающим» названием и гордо объявленная «заграничная команда профессионалов».

Про «секту» не было и речи. Несмотря на ощутимую по тем временам заявленную стоимость участия в каждой «ступени», тренинги отличались массовостью и пользовались популярностью у лиц из числа просвещенной интеллигенции, активно интересующейся «новой психологией», а также, в среде профессионалов психологов и психотерапевтов, желающих не столько «трансформировать» свою собственную личность, сколько просто перенять «заокеанский» опыт. Американские организаторы и ведущие весьма строго запретили участникам вести любые виды записей, а также, еще до начала тренинга, всех заплативших за семинар лично предупредили «о возможном вреде упражнений для психического и физического здоровья», особенно, в случае сокрытия от ведущих информации о физических или психических заболеваниях. К непосредственному участию в тренинге допускали лишь тех, кто дал собственноручную расписку, что был своевременно «ознакомлен» с данной информацией и в случае осложнений для здоровья «не будет иметь претензий».

Внедрившиеся в первую группу «Лайфспринг» профессионалы, несмотря на существующий строгий запрет, по окончании каждого дня тренинга делали дома самостоятельные записи упражнений и текстов медитаций, используя отточенную с годами работы память и опыт наблюдения за групповыми процессами. В итоге, легко объединив усилия, они же составили полную и подробную программу, которая, собственно, потом и ходила «в списках» в кругах практикующих тренинги психологов и психотерапевтов. Именно с этим, профессионально сухим, очень грамотно и четко составленным, машинописным вариантом «секретных материалов» мне и удалось в тот период времени ознакомиться. Помимо собственно профессионального интереса к психотехнике и конкретным упражнениям, для себя я тогда также решала вопрос возможного личного участия в программе.

По прочтении, целостная программа тренинга «Лайфспринг» произвела впечатление продуманного, грамотного, последовательного и интенсивного воздействия на психику участников. Ведущими тренинга активно и жестко использовались профессиональные приемы провокации, направленные на преодоление психологических защит участников: откровенная фрустрация значимых потребностей, изменчивость и непредсказуемость инструкций и условий, мощный индивидуальный и групповой прессинг, физический и эмоциональный стресс, в том числе, гиперстимуляция и общая перегрузка сенсорных систем. Закономерным итогом целенаправленного воздействия были первоначальная когнитивная растерянность каждого конкретно и группы в целом, а затем, неминуемое «отключение коры» и бурные эмоциональные реакции участников, путем «заражения» приобретающие все более массовый характер, — их «необходимость» и «полезная» значимость неизменно подчеркивались и нагнетались ведущими. Откровенная демонстрация себе и другим с трудом добытых «истинных желаний» или же «истинных чувств» — как самостоятельная ценность и конечная цель почти всех упражнений. Душераздирающие серии потенцируемого массового «психоза» и «эмоционального стриптиза» перемежались столь же массовыми «признаниями в любви» и «братаниями» всех и вся по простому признаку соседства.

Патологически «шумные» и уже всерьез утомляющие участников тренинга упражнения неизменно чередовались с транслируемыми на всю группу сеансами «релаксации» — с «погружением» в интенсивные эмоциональные переживания при помощи соответствующей музыки и трансовых техник визуализации. Конкретные же содержания активно потенцируемых «ведомых фантазий» поражали предельным драматизмом предложенных сцен и апеллировали к очень глубоким, архаичным, эмоционально насыщенным проблемам раннего периода развития. Например, свою любимую детскую игрушку предлагалось увидеть «на старой свалке, в куче мусора». Однако еще более поражало другое, а именно, «абортивный» характер упражнений, где целью и итогом практически всех детально погружающих в детство заданий было только «бегство», и обобщенная инструкция выглядела, как «внимательно рассмотри, долго поплачь и быстро уйди».

Эта четко наметившаяся тенденция последовательного «уничтожения и оплакивания собственного прошлого» получила свое логическое завершение в итоговой медитации тренинга. После необходимых для того вводных сцен, всем участникам одновременно было предложено случайными фрагментами просмотреть обнаруженную в какой-то странной, захламленной комнате безнадежно спутанную «старую кинопленку», в мелькающих кадрах которой субъективно узнавалась «собственная прежняя жизнь», а затем уже отстраненно наблюдать, как «кинопленка сама по себе вспыхивает и горит», «уже ненужная». Далее, по тексту упражнения, каждый участник семинара спокойно покидал эту горящую комнату и сразу же обнаруживал себя на палубе громадного белоснежного корабля под громким жизнеутверждающим названием «Life», — причем, единственным обитателем этого корабля был капитан, но тот без раздумий «бросал руль» и с готовностью «прыгал за борт», а обновленный «хозяин собственной судьбы» тут же «брал руль в свои руки» и радостно плыл в светлые морские просторы «новой жизни» — на прекрасном, но совершенно пустом корабле.

Прочитав тогда сухое и подробное описание программы тренинга, я достаточно легко приняла для себя решение ограничиться одним лишь внимательным чтением его материалов.

Мне откровенно не понравились массовость данного мероприятия, очевидная шаблонность самого действия и четкая режиссура в грубом и прямолинейном стиле «работы с залом», столь характерная для примитивных выступлений американских «проповедников».

Уже всерьез меня насторожило полное отсутствие в тренинге, первоначально заявленном как «тренинг личностного роста», реального психологического, реального психотерапевтического, да и просто, по-человечески — реально заинтересованного индивидуального подхода к участникам. Насторожила и истеричная «кликушеская» эмоциональность как условие «единственно верного» поведения в тренинге, равно как и полное отсутствие истинного диалога, унификация самих упражнений в сочетании с опасной глубиной затрагиваемых в процессе работы тем. А вот трогательные ритуалы массовых «братаний» членов группы сразу вызвали в моей памяти иронично-яркую картинку «братания скифов» из далекого школьного учебника по истории первобытного общества.

Даже кратких обзорных студенческих лекций по общей теории и практике психоанализа в сочетании с обязательным для практикующего психиатра самостоятельным чтением ряда доступных книг Зигмунда Фрейда, чудом напечатанных еще в 20-х годах и затем на-долго «запрещенных» советской идеологической цензурой, было тогда достаточно, чтобы понимать: тонкую и нежную ткань субъективного восприятия собственного или чужого детства, нельзя трогать столь грубо, а уж тем более — рубить ее с одного решительного «кавалерийского наскока».

И какой бы по-детски солнечной, весенней и прекрасной ни рисовалась моему воображению щедро обещанная организаторами «новая жизнь», — даже в ярких социальных декорациях того времени, — по сути, мне вовсе не хотелось отправляться туда «Иваном, не помнящим родства», да еще и жестокой ценой совершенно непонятного для меня тогда «самоустранения» прежнего «капитана» моего же моего «корабля».

«Лайфспринг» 2000-х. Передо мной уже давно знакомое англоязычное название «Лайфспринг» и совершенно новые, тоже подробные и массивные по объему собранной информации, «секретные материалы» тренинга. Только теперь я внимательно читаю не тот, подчеркнуто сухой и деловитый, эмоционально бесстрастный бумажный лист профессионально выверенного машинописного текста с четким описанием «программы и упражнений» 80-х. Передо мной материалы «образца 2000-х» — в виде яркой, живой разговорной речи виртуальных монологов и диалогов, в виде фрагментарных эмоциональных впечатлений и отсроченной «обратной связи» очевидцев, в виде личных воспоминаний и размышлений рядовых участников тренингов, на своем собственном опыте ощутивших все психологические эффекты упражнений, как и различные по удаленности во времени результаты обещанного им «личностного роста», в той или иной мере уплывших в светлую весеннюю даль «новой жизни». Это — материалы реальных участников тренинга «Лайфспринг», и, похоже, реально пострадавших в результате этого участия, с виртуального «форума» информационного проекта «Открытое Сознание» ( www.sektam.net/forum/ ).

По многочисленным, отрывочным и крайне эмоциональным описаниям отдельных упражнений можно понять, что, как это ни странно, но за прошедшие в реальном и научном мире двадцать с небольшим лет в совершенно особом (или обособленном?) мире под названием «Лайфспринг» практически ничего не изменилось — ни в самой структуре тренингов, ни в конкретном содержании упражнений. Разве что теперь этот тренинг ведут специально обученные русскоязычные ведущие. Передо мной, как «дежа вю», ярко мелькают одни и те же стереотипные сцены. «Что ты хочешь» и «Пошел ты», «Папа — Мама» и «Спасательная лодка», «Давать и брать», а также другие, четко выкроенные по старому американскому шаблону «упражнения» и «медитации», как и обязательно сопутствующие им массовые «покаяния» участников и надрывные призывы ведущих, высокомерно обращенные «к народу» — грозные «встаньте те, кто», поощряющие «поднимите руки те, кто», и трагически-масштабные — «а как же теперь будет существовать космос?» — резонерские риторические вопросы без ответов.

И, конечно же, налицо все те же индивидуальные и массовые следствия осуществляемого процесса «личностного роста» — частичное или полное «отключение коры», с последующим уничтожением ее жалких остатков, затем душераздирающие сцены «предельной искренности» в виде женских «эмоциональных срывов» и мужских «истерик», окончательное прощание с «темным прошлым», и планомерный переход к счастливой стадии повальных «признаний в любви», объединяющих «братаний» с соседями, стереотипных общих «речевок» и «кликушеских» ритуальных танцев, — и перманентный групповой «эффект домино» всерьез никому из ведущих ненужного «эмоционального стриптиза» участников.

Многие очевидцы, вспоминая пережитый «массовый психоз» и собственное странное поведение в процессе прохождения ими тренинга «Лайфспринг», откровенно недоумевают, и все вместе задаются одним и тем же вопросом: так, что же, собственно, произошло? Что побудило изначально совершенно разных по характеру и уровню развития людей совершать схожую череду откровенно глупых, явно опасных или же крайне унизительных для личности и недостойных поступков?

А ведь ответ на этот эмоционально сложный для каждого участника тренинга вопрос уже давно дала человечеству научная психология, более чем сто лет назад изучившая и описавшая особые эффекты «поведения индивида как части массы индивидов», подвергшая строгому психологическому анализу и саму по себе суть «массовой психологии».

В достаточно небольшой по объему теоретической работе «Массовая психология и анализ человеческого «Я» психоаналитик Зигмунд Фрейд ссылается на работы своих предшественников, психологов Ле Бона и Мак Дугалла, и активно их цитирует. Так он приводит выдержки из книги Ле Бона «Психология масс» — с целью перечисления «главных отличительных признаков находящегося в массе индивида» (главы II и III). По мнению Ле Бона, да и самого Фрейда, этим признаками являются: «исчезновение сознательной личности, преобладание бессознательной личности, ориентация мыслей и чувств в одном и том же направлении вследствие внушения и заражения, тенденция к безотлагательному осуществлению внушенных идей». В конечном итоге, по мнению этих ученых, в аффективно заряженной «общей массе» происходит «коллективное снижение интеллекта», — «сносится, обессиливается психическая надстройка, столь различно развитая у отдельных людей» и «обнажается, приводится в действие бессознательный фундамент, у всех одинаковый», — «индивид больше не является самим собой, он стал безвольным автоматом», он «потерял свою сознательную личность» и слепо следует за лидером, «повинуется всем внушениям лица, лишившего его сознания собственной личности».

Что же касается собственно «психологии массы» и эффективных средств воздействия на нее, то, по мнению Ле Бона и Фрейда, «зачарованную», внушаемую, импульсивную, лишенную чувства личной ответственности, одержимую первобытным чувством собственной «мощи» и не обуздываемыми более «первичными позывами», «склонную ко всем крайностям массу и возбуждают также чрезмерные раздражения», «тот, кто хочет на нее влиять, не нуждается в логической проверке своей аргументации, ему подобает живописать ярчайшими красками, преувеличивать и всегда повторять то же самое». Более точного описания сути используемых в тренинге «Лайфспринг» техник влияния, по-моему, дать невозможно.

Коротко перечисленные индивидуальные эффекты «массовой психологии» имеют не-посредственное отношение к анализируемым тренингам, как и к описанным участниками процесса ситуативным эмоциональным реакциям и схожим изменениям поведения в процессе данной групповой работы. Похоже, что реальной целью воздействия является не заявляемый изначально «личностный рост» индивида, а методичное и последовательное стирание его яркой индивидуальности путем обязательного и унифицированного участия каждого в аффективно крайне заряженном, потенцируемом и драматически нагнетаемом «массовом психозе». Закономерным итогом этого участия является устранение индивидуальной «когнитивной надстройки», как минимум временное или же более стойкое «снижение интеллекта» и полное растворение изначально присущего субъекту «индивидуального прошлого», как и напрямую связанного с ним «индивидуального будущего», в активно внушаемом извне эйфоричном ощущении «новорожденности» и в инфантильно-солнечном «общем будущем» участников как группы.

Следует также отметить, что, согласно опубликованным в материалах «сети» впечатлениям непосредственных участников, методы и средства воздействия тренингов «Лайфспринг 2000» по своей внешней форме стали куда более циничными и грубыми, порой даже брутальными, а значит, заведомо — менее профессиональными, менее экологичными и более непредсказуемыми по своим последствиям для психики «тренируемых». Так, в изобилии появились бытовая грубость ведущих и немыслимые для профессионального психолога хамство, криминальный жаргон, повсеместная нецензурная лексика, как и откровенно частое использование «цензурных» словесных манипуляций по «отключению коры» — в виде растормаживающих группу плоских шуток, примитивных анальных и генитальных ассоциаций, в целом, апеллирующих лишь к низменным биологическим инстинктам «ниже пояса».

И, что уж является совершенно недопустимым, уголовно наказуемым (!) в профессиональном психологическом тренинге, так это описанное рядом очевидцев откровенное принуждение людей к участию в тренинге и даже физическое насилие над участниками со стороны ведущих, как и опасное отсутствие не только психологической, но даже и элементарной телесной безопасности «тренируемых» в процессе старательного выполнения ими предложенных ведущими «упражнений».

Перечисленные выше явления позволяют говорить о возможном грубом нарушении в процессе данного тренинга существующих этических норм и обязательных для каждого профессионала принципов работы, а значит, оказываемые воздействия, по определению, не могут быть безопасными для физического и психического здоровья участников.

Этот сугубо теоретический вывод подтверждается данными «форума», где сами бывшие участники тренинга активно говорят о преходящих или же стойких нарушениях собственного здоровья. Чаще всего в виртуальных личных отчетах речь идет об имевших место ситуативных эмоциональных и поведенческих реакциях, и о последующих отсроченных навязчивых воспоминаниях неприятного свойства — о собственном «весьма стран-ном» поведении и о травмирующей ситуации тренинга в целом. У некоторых «воспоминания о тренинге» приобретают характер «мучительных» и нарушают жизнедеятельность, что сближает их с воспоминаниями, характерными для «посттравматического стрессового расстройства». Есть также достаточные по числу данные об имеющих место стойких «нарушениях памяти», вплоть до описанной рядом лиц «фрагментарности прошлого» и продолжительных по времени трудностей кратковременной памяти. Многие говорят о своеобразном «регрессе психики», о «снижении интеллекта» и общей эмоциональной «инфантильности», а также о затяжных «депрессиях», — но все это характерно для тех лиц, кто самостоятельно или же при помощи близких в достаточной мере осознал причиненный здоровью вред.

А вот в отношении тех лиц, кто остался «в тренинге», активно общается исключительно со своей «группой» и вовлекает в процесс «трансформации личности» других, используются совершенно иные описания «регресса» и «инфантилизма». Здесь, согласно мнению очевидцев, печаль осознания, логика и критика почти начисто отсутствуют, а присутствует стойкое «снижение интеллекта», формализм и стереотипность суждений, и нарастающая во времени неадекватность поведения, где обращают на себя внимание «горящие глаза» субъекта, постоянное ощущение «эйфории», нездоровый «маниакальный» энтузиазм и узко направленная «одержимость» несвойственными индивиду прежде групповыми идеями и масштабными социальными планами по «сбору средств у инвесторов» в целях «изменения качества жизни на планете». В числе других «отсроченных результатов» длительной «погруженности в процесс» упоминаются «нарушения сна», «полное физическое истощение», «потеря работы», полная или частичная утрата прежнего социального статуса и окружения, партнерские конфликты и распад устоявшихся семейных отношений с быстрым формированием пары с одним из членов группы, одержимым все той же «общей идеей переустройства мира».

Психиатрический аспект «Лайфспринга»
Конечно, можно было бы завершить раз-мышление на тему «психиатрических аспектов» и прочих профессиональных «секретов» проекта «Лайфспринг» тезисом о том, что этот тренинг, да весь и культ в целом, всего лишь активно формирует свою армию «адептов» и пошло «изымает деньги» из карманов самих участников и карманов их близких, как, впрочем, это делают и все другие культы. Но на деле — умело и профессионально скроенный проект «Лайфспринг» весьма быстро, прицельно и агрессивно, «изымает» у субъекта его индивидуальную память, которая, собственно, и является базовой основой структуры личности как таковой. Длительно сохраняющиеся «провалы памяти», текущие «нарушения запоминания», «фрагментарность воспоминаний о собственном прошлом» и социальный «паралич» личности в целом, — вот наиболее тревожные признаки ущерба, причиненного здоровью участников и здоровью общества. Как и «вычеркивание» реальных страниц общей для всех истории и науки, целенаправленное уничтожение личной памяти неминуемо оборачивается истощающим путешествием к ложным целям, повторением ошибок и «вечной весной» революций.

И, если полная или частичная потеря личной памяти субъекта является необратимой, как и потеря части наиболее активной молодежи социума, — ведь к участию в данном виде «тренинга личностного роста» неизменно призывают и целенаправленно вовлекают именно тех, кто хочет стать «успешным лидером», — то, я думаю, следующий «ренессанс» тренингов под непонятным полностью названием «Лайфспринг» следует ожидать лет через двадцать — двадцать с небольшим, когда подрастет и отчетливо проявит свою социальную активность новое, совершенно здоровое и целиком готовое к отупляющей «обработке» поколение.

Автор статьи:

Исполатова Елена Николаевна, психиатр и психотерапевт, кандидат медицинских наук, член Общероссийской Профессиональной Психотерапевтической Лиги, докторант кафедры психотерапии, медицинской психологии и сексологии Российской медицинской академии последипломного образования (Россия, г. Москва).

А еще хочется добавить…

Постскриптум в форме реплик Е. Волкова и М. Вершинина

10. Не верьте в простые решения сложных личных, социальных и политических проблем.

11. Помните, что нет такой вещи, как подлинная, безусловная любовь со стороны незнакомых людей; любовь, дружба и доверие должны развивать-ся со временем и обычно включают взаимообмен, преодоления и соучастие — некоторую работу и обязательство с вашей стороны. …

16. Распознавайте ваши симптомы вины и индукции вины, провоцируемой в вас другими; никогда не действуйте по мотивам вины. Относитесь терпимо к вине как части вашей человеческой натуры, не спешите улучшать ее на тех путях, которые планируют вам другие.

Зимбардо Ф., Андерсен С. Памятка о 20 способах сопротивления нежелательному социальному воздействию

Е. Волков (далее — ЕВ): Статья Елены Исполатовой вызвала у меня желание отклик-нуться репликой по двум задевшим меня темам: про старинные рецепты «новой жизни» и про «исторические» (биографические) основания личности, тем более, что эти сюжеты явно связаны, если вдуматься.

Моя коллега вспомнила конец 1980-х годов, а я вспоминаю 1960-е годы, когда мальчишкой заучивал странное и казавшееся смешным слово «хунвэйбины» — «красногвардейцы» по-китайски («Красная гвардия председателя Мао»). Так называли себя школьники и студенты, принявшие активное участие в начавшейся в 1965 году «культурной революции» в Китае.

Как это у меня ассоциируется с «Лайфспрингом» и психиатрией? Самым прямым образом: речь идет об одном из ярких и трагичных примеров насильственного массового «личностного роста», об одном из бесчисленных и неизменно кроваво-тупиковых скачков от «плохого прошлого» к «будущему с кристально чистого нового листа». Если восстановить более широкий исторический контекст, то в Китае с приходом коммунистов к власти в 1949 г. в течение последующих двадцати лет постоянно организовывались массовые «лайфспринги»: сначала кампания по «исправлению мышления», потом «политика Большого скачка», затем «культурная революция». Поведение как организаторов, так и участников этих «скачков» через здравый смысл и через культуру и историю явно заслуживало пристального внимания и вмешательства психиатров, поскольку привело к гибели десятков миллионов людей и затормозило нормальное развитие всего общества как минимум на четверть века. История Китая тех лет, собственно, во многом повторяла опыт наших отечественных «специалистов по мгновенному личностному росту» — большевиков, загнавших страну и общество в тупик на семь с лишним десятилетий, и по количеству жертв «ученики» следовали «традициям» «учителей».

Массовые «лайфспринги» революций во второй половине прошлого века в основном потеряли привлекательность в общественном сознании большинства более или менее развитых стран, а также стран, испытавших прелести революционного фастфуда «всеобщего братства и любви» на собственной «шкуре». И тут-то появилось предложение индивидуальных «Великих Октябрьских революций сознания» в лице идейно-генетических наследников Ленина, Сталина, Мао и Пол Пота. Только они, в отличие от своих широкомасштабных предшественников, «окучивают» уже не «классово близких», а «лидеров», и не откладывают «исправление мышления» до завоевания политической власти, а делают из него быстродоходный бизнес.

Что мы в итоге наблюдаем? Изморфизм (подобие структур) тоталитарных революций и псевдотренингов «личностного роста». Масштабы разные, но системы «работы» с психикой подопытных до омерзения идентичны. И уже почти полвека назад было издано подробнейшее исследование именно индивидуального среза механизмов и последствий таких насильственных «скачков сознания».

Это работа Роберта Джея Лифтона Thought Reform and the Psychology of Totalism: A Study of «Brainwashing» in China (1961) («Исправление мышления» и психология тоталитаризма: Исследование «промывания мозгов» в Китае), в переводе на русский язык получившая название «Технология «промывки мозгов»: Психология тоталитаризма» (Лифтон Р. Технология «промывки мозгов»: Психология тоталитаризма. — СПб.: прайм-Еврознак, 2005). Ее автор так сформулировал главную тему своих изысканий: «Все свои исследования я посвятил «экстремальным ситуациям» — ситуациям невероятного насилия над телами и умами…»

В течение всей своей профессиональной деятельности Роберт Джей Лифтон исследовал, систематически и бесстрашно, как источники фанатизма и деструктивности в человеческой природе, так и их проявления в обществе. Он приобрел всемирную известность своим новаторскими исследованиями чрезвычайных событий и крайних психологических состояний — оставшихся в живых жертв атомных бомбардировок в Японии, нацистских врачей в концлагерях, ветеранов вьетнамской войны и членов деструктивных культов.

Первая и наиболее известная работа Р. Лифтона переиздается на Западе уже сорок лет и стала несомненной классикой, причем не академически-монументальной, а пронзительно живой и удивительно современной и своевременной для каждого нового десятилетия. Ее составили детальные психологические биографии, воссозданные в ходе сотен часов глубоких интервью, сорока человек — пятнадцати китайцев и двадцати пяти граждан Запада. Эти люди прошли либо через так называемые «революционные университеты», в которых «исправляли» китайских интеллектуалов, либо через тюрьмы, где «перевоспитывали» «иностранных контрреволюционеров», когда полвека назад в Китае началось интенсивное массовое преобразование населения для нужд «светлого коммунистического общества».

Роберт Лифтон по горячим следам провел уникальное по тщательности и глубине исследование того, как пересекаются психологические, исторические и культурные процессы в ходе попыток радикальной и при этом изощренно организованной переделки личности — но не одного человека, а целых социальных слоев. Подобные соблазны «технологичной перековки» людей или гарантированного манипулятивного помыкания ими — я их называю «соблазнами глины и воска» — присущи отнюдь не только радикальным левым или правым движениям; они в той или иной форме весьма ощутимо проявляются во многих сферах любых демократических обществ и отражают одно из самых драматичных противоречий современной эпохи — противоречие между скоротечной изменчивостью, многообразием и неоднозначностью социальной жизни и социальной среды, с одной стороны, и потребностью индивида в стабильной идентичности и ясных, однозначных жизненных ориентирах, с другой. На это противоречие накладывается (или, скорее, выражает его) столкновение тенденции к жесткому навязыванию «абсолютно истинных» идеологий и социальных порядков (религиозно-теократических, утопических, «необходимых демократических» или сконструированных разными полит-, социо- и человеко- технологами) с тенденцией зачастую не менее абсолютистской реализации «прав личности» на любой образ жизни и на любое самовыражение. Крайности же, как известно, сходятся и не столько противостоят друг другу, сколько друг друга подпитывают. Выражается это в данном случае в том, что «абсолютно свободные лидеры» оказываются игрушками в руках тотали-тарных демагогов-«наставников» и сами начинают строить жесткие, психологически тоталитарные ячейки на этапе ЛП («лидерские программы»). «Свободно растущие личности» не замечают, как они с энтузиазмом позволяют впрессовывать свое сознание в жест-кие рамки «абсолютных истин», «абсолютных правил» и «абсолютных принципов».

А в перекрестии этих крайностей стоит живой человек, то прессуемый армией «формовщиков глины и воска» (от «посредников высших сил» до новоязного агитпропа «пиара», «имиджа», «брэнда» и «лидерства»), то бесформенно растекающийся уже в соблазне беспредельного «креатива» экспериментов с собственным Я. Может ли человеческая личность выработать сбалансированный и достойный образ жизни, сбалансированную и эф-фективную идентичность, оптимальную для современной эпохи? На этот вопрос Р. Лиф-тон попытался ответить в книге The Protean Self: Human Resilience in an Age of Fragmentation (1993) («Протейское Я: Человеческая эластичность в эпоху фрагментации»), которая, как я надеюсь, тоже будет издана в России. Пока же ясно одно — распространение таких ситуаций «на разрыв» пропорционально увеличивает нагрузку на устойчивость психического здоровья населения и обеспечивает психиатров и психологов растущей клиентурой из числа тех, кто решился рискнуть своей психикой в мошеннической рулетке «моментального выигрыша успеха, счастья, любви, уверенности и окончательной истины на всю оставшуюся жизнь».

Если А. Маслоу обратил внимание на «вершинные» состояния личности, то Р. Лифтон последовательно погружался в разнообразные инфернальные пропасти в поисках резервов личности «на краю» существования, между жизнью и смертью (как физической, так и психической).

Один из важнейших выводов книги «Технология «промывки мозгов»: Психология тоталитаризма» состоит в следующем: да, к сожалению, возможности насильственной трансформации личности реальны и велики; но, к счастью, способности личности преодолевать последствия такого насилия и возвращаться к самостоятельному выбору образа мыслей и своей идентичности не менее значительны. Весьма показательна судьба этой книги в США, где она стала своего рода евангелием консультантов по психологическому насилию в деструктивных культах: все свои первые встречи с жертвами тоталитарных и вообще манипулятивных групп они начинают с совместного чтения книги Р. Лифтона, особенно ее последних глав, где сформулированы знаменитые восемь критериев психологического насилия, часто просто называемые «восемь критериев Лифтона». Теперь и российские консультанты и психотерапевты получили такую возможность, как и любой русскоязычный читатель, желающий либо повысить свой иммунитет против «высокоидейных» мошенников, либо выбраться из той ловушки, куда его уже заманили.

Злободневность работы о психологическом насилии даже и не стоит подробно комментировать. Терроризм психологический всегда предшествует терроризму физическому, сопровождает его и закрепляет его результаты, независимо от того, во имя чего террор организуется: во имя коммунизма, бога, лидерства с «личностным ростом» или даже демократии. Но если люди смогут научиться противостоять всем разновидностям психологического терроризма, включая как явные угрозы, так и демагогию с манипуляцией, резко ослабнет почва для физического террора, упрочится и расширится почва для разумного и мирного обустройства жизни. Книга Р. Лифтона — сильнейшее подспорье в этом.

В завершение своей реплики, чтобы не превращать ее еще в одну статью, назову дополнительно четыре книги, которые считаю надежными вакцинами для сохранения и укрепления психического и общего жизненного здоровья в условиях растущего давления эпидемий «паразитов сознания», пытающихся стереть в пыль здравый смысл, общечеловеческую и индивидуальную историю, а также наработанную тысячелетиями культуру. Эти же книги позволяют, на мой взгляд, выработать одновременно и ясные и достаточно твердые принципы и умение гибко и разумно их применять, чтобы гарантировать свое психическое здоровье.

«Истинноверующий: Мысли о природе массовых движений» Эрика Хоффера, американского докера-философа. «В этой книге говорится главным образом о массовых движениях в фазе их подъема. Именно в этой фазе ведущую роль играет истинноверующий — человек-фанатик «священного дела», готовый для этого дела пожертвовать и жизнью. Эта книга — попытка проследить происхождение истинноверующего и дать описание его сути. Для этого приходится прибегнуть к одной рабочей гипотезе. Будем исходить из факта, что в начале всех массовых движений среди их участников преобладают неудовлетворенные жизнью люди и что примыкают они к движению по своей воле, а затем предположим, что: 1) неудовлетворенность эта сама по себе порождает большинство характерных черт истинноверующего, без какого бы то ни было внешнего влияния (даже до его участия в движении), 2) действительно эффективный метод обращения в веру состоит в основном в том, чтобы развить и укрепить склонности и реакции, свойственные неудовлетворенному сознанию». (Хоффер Э. Истинноверующий. Мысли о природе массовых движений. — Мн.: ЕГУ, 2001).

«Маски авторитарности: Очерки о гуру» Джоэла Крамера и Дианы Олстед: «Под авторитаризмом, который привычно ассоциируется с политикой, социальными структурами или же с личностями отдельных диктаторов, скрывается авторитаризм более глубокий, всепроникающий и тщательно завуалированный. Он глубоко укоренен в нашей культуре, религии, морали, в общественных ценностях и семейных отношениях. Вся психика человека насквозь пропитана ядом авторитарности, что оказывает сильнейшее воздействие на нашу повседневную жизнь. Книга посвящена выявлению и разоблачению именно этого скрытого авторитаризма, рассматриваемого как основной фактор социальной дезинтеграции и главная угроза существованию человечества». В этой книге убедительно разоблачаются «гуру личностного и духовного роста» и используемые ими в качестве инструментов манипуляций мифы «безоговорочной любви», «просветления» и черно-белого противопоставления «добра и зла». (Крамер Д., Олстед Д. Маски авторитарности: Очерки о гуру. — Пер. с англ. М.: Прогресс-Традиция, 2002).

«Открытое общество и его враги» Карла Поппера — разоблачение утопической социальной инженерии от Платона до Маркса. (Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1: Чары Платона. Т. 2: Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. Пер. с англ. — М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992).

«Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход» Альберта Эл-лиса: «Книга знакомит читателя с одним из наиболее популярных в наше время направлений психотерапии — рационально-эмоциональной терапией (РЭТ). Ее основатель, Аль-берт Эллис, считает, что все люди склонны к построению нелогичных, иррациональных мыслительных комбинаций, которые в рамках РЭТ называются «мистическим мышлением». Эллис утверждает, что фактически все проблемы человека — это результат мистического мышления, подчинения многочисленным «следует», «нужно» и «должен». Безусловно, человеку приходится сталкиваться с реальными проблемами, но ужас и непомерная тяжесть сопровождающих их переживаний — это вымышленные, иллюзорные демоны». (Эллис А. Гуманистическая психотерапия: Рационально-эмоциональный подход. / Пер. с англ. — СПб.: Сова; М.: ЭКСМО-Пресс, 2002).

Волков Евгений Новомирович 
канд. философ. наук, 
доцент кафедры общего и стратегического менеджмента 
Высшей школы экономики (ГУ-ВШЭ), Нижегородский филиал, 
консультант, эксперт и тренер по социальному воздействию и критическому мышлению 
[email protected]

Зарисовки к статье… 

В зле страшна секретность. 
В добре страшно стремление быть на виду. 
Поэтому вред, причиненный видимым злом, 
поверхностен, а причиненный злом скрытым — глубок. 
Когда добро очевидно, польза от него мала, 
а когда оно скрыто — велика. 
(Хун Цзычен, XVII в. — китайский писатель, 
автор сборника афоризмов «Вкус корней»)

Как сделать из одной статьи две? Добавить туда реплик коллег. ;)

Мое знакомство с «Лайфспрингом» началось в 2002 году, когда ОБЭП ГУВД Самар-ской области начал закрывать эти «оффшорные зомби-фабрики». Заявления десятков человек и недовольство некоторых крупных бизнесменов, которые сами пострадали от психокульта или пострадали их близкие родственники, сделало возможным вмешательство МВД в деятельность «Лайфспринга». На тот момент я выступал в качестве консультанта оперативников, переводя с «птичьего языка» на нормальный русский все внутренние аспекты «Лайфспринга».

Экономическая деятельность подобных организаций построена, прежде всего, на «отмывке» большого количества наличных средств разными способами. Как это «оформляется» в самом психокульте, мы писали с Евгением в статье «Источники жизни» или паразиты иллюзий?». Решением суда деятельность тех компаний-фондов была закрыта, что не помешало им через какое-то время продолжить свою работу под другой вывеской.

Именно после этих трех месяцев интересной и увлекательной работы с оперативниками я познакомился с чередой первых своих клиентов из «Лайфспринга». Люди разных профессий и разных возрастов, с разными трагедиями и личными проблемами. Все они являются эрзац-продуктом «Лайфспринга».

Психосоматические расстройства, депрессия, гиперфокусировка на сексуальной жизни в рамках культовой группы, провалы в памяти, кошмары и другой букет неврозов — это минимальный набор активиста психокульта, который полностью завершил свой «личностный рост». По крайней мере, это проблемы тех клиентов, которым я оказывал консультационные услуги.

Именно в тот момент, изучая информацию по данному психокульту и опираясь на беседы с клиентами, я стал разрабатывать и адаптировать методику «включенного наблюдения» деятельности культов изнутри. Методика прошла апробацию, и практиканты, которые изучали культы, в общей сложности проведя около 3 тыс. часов в культах, не потеряли критичности и не сменили свои ценностные установки, не считая профессиональной деформации.

Отчеты практикантов и исследования, которые мы проводили тогда в «Лайфспринге», поразили меня своими особенностями. «Лайфспринг» в отличие от различных других религиозных деструктивных культов действует как каток — грубо и эффективно. Эта грубость хорошо описана в статье Елены. Вред психике индивида наносится не равномерно и «аккуратно» в течение полугода, а всего за три дня. Всего три дня нужно, что бы уничтожить Вашу личность и сделать из Вас человека, пережившего психологическое насилие. Защитить себя на подобных тренингах очень тяжело, т.к. там применяется весь арсенал психологии и психотерапии с целью заставить Вас отказаться от своей «идентичности» и стать «шаблонным винтиком» культовой группы. Подобное «саморазвитие» позволяет Вам более эффективно заниматься строительством своего будущего, оставив вне своей «жизни» семью, родственников, друзей и коллег по работе. За небольшим исключением тех, кого Вы смогли завербовать в психокульт.

Самое неприятное, что меня, как неофрейдиста, поразило в деятельности «Лайфспринга», помимо мошенничества с деньгами или психологического насилия, так это сексуальная эксплуатация своих адептов. Споры на форуме проекта «Открытое сознание» продолжаются до сих пор, но у меня, как исследователя данного культа, нет никаких сомнений в существовании 4-го сексуального уровня «Лайфспринга» и его отдельных проявлений на 3-х других уровнях. Финансовые средства можно потерять в казино, в лотерее, в сетевой пирамиде или в Лайфспринге. Потеря денег — это не самое опасное для «обывателя». Когда Ваша жизнь ломается и трансформируется по «шаблону» Лайфспринга, когда Вы практически сводите свой образ жизни к внутригрупповому сексуальному насилию, то это подрывает в целом весь моральный аспект существования подобных «суггестивных тренингов».

Можно спорить об их эффективности, о том, что люди стали зарабатывать миллионы долларов, что люди стали счастливы и т.п., но когда речь идет о банальном сексуальном насилии и формировании модели поведения «я скажу тебе с кем заниматься сексом», то подобные психокульты становятся вдвойне опасней, чем аналогичные им. Елена верно отметила неэтичное и уголовное поведение большинства тренеров Лайфспринга по отношению к своим адептам. Если Ваше развитие может идти только через «боль, ломку и унижение», то зачем Вам такое развитие и кто сказал, что по-другому развиваться нельзя? Цена «самосовершенствования по рецепту «Источника жизни» — это потеря себя, как личности. Зачем «убивать» свое «Я»?

Кстати, другой психокульт — «Церковь Сайентологии» — запретила своим «адептам» посещать «Лайфспринг», как опасную организацию.

Часто в беседе со многими «культистами» выясняется, что они являются «православными» по вероисповеданию. Более странного заблуждения я не слышал. Православие в лице РПЦ МП запрещает посещение сект, подобных «Лайфспрингу». Быть «православным и одновременно «лайфспринговцем» невозможно по определению. Хотя практика показывает, что это не мешает культистам считать себя духовно развитыми «православными» людьми.

Недавно мне удалость скопировать всю базу психокульта «Источник Жизни» по г. Самаре за 2002-2004 год. Карточки с желаниями людей, с их обязательствами привести всех своих родных, с указанием, кто привел и завербовал их в психокульт. Листки бланков с критериями эффективности — «я завербую/вовлеку 120-160-200 и более человек» — пугают своей масштабностью «патологической пандемии».

Суггестивные тренинги «Лайфспринга» являются крайне опасными для любого индивида. Позиционируются они как возможность «начать жить заново», ощутить свое «перерождение». Только после «перерождения» Вы оказываетесь в шкуре «забитого раба», который видит только то, что приказывают видеть и только в черно-белом изображении.

Я надеюсь, что статьи подобные этой, будут публиковаться все чаще. Обсуждение всех этих проблем позволят многим людям сделать другой выбор, а профессиональному сообществу объективно относится к проблеме пандемии патогенных «Источников Жизни».

С надеждой на лучшее,

Вершинин Михаил Валерьевич 
Социальный психолог, «консультант по выходу»
[email protected]

Опубликованием этой статьи, авторы не преследуют коммерческих целей, а действуют исключительно в рамках научного исследования, выражая субъективное мнение без цели дискредитации упоминаемых юридических (физических) лиц, и сообщать заведомо ложные результаты. 
Выражаем благодарность участникам проекта «Открытое сознание» ( www.sektam.net), чьи высказывания и рассказы позволили рассмотреть проблему неэтичного и вредного влияния «Лайфспринга» на психику людей.